Источник: http://www.gorp.com/
21-го июня 1975-го года Билли Уэстбэй (Billy Westbay), Джон Лонг (John Long) и я прошли великий во всех отношениях Южный бастион Эль Капитана, более известный как The Nose.
В предрассветные часы, залитый лунным светом, он явил нам своё истинное величие. Возможно ли пролезть его за день? Мы думали - да.
Рассказ об этом мгновенье славы будет неполным без кое-каких воспоминаний, относящихся к тем давним временам, когда Джон и Билли слыхом не слыхивали об Эль Кэпе. Об историческом первом восхождении на Эль Кэп, ставшим возможным благодаря героизму и изобретательности участников, известно практически всё. То же самое относится и к другим знаковым восхождениям, однако мало кто знает - пожалуй, никто кроме меня - как и где зародилась идея однодневного восхождения.
Был один парень ... Нет, не так, был один дух в обличье Фрэнка Сакерера (Frank Sacherer). Никто кроме него не решался говорить вслух об однодневном прохождении The Nоse, и естественно, что обитатели Лагеря 4 отвечали ему скептическими улыбками. Но Фрэнк был из тех, кто реализовывал то, что другим было не под силу. Он "чисто" пролезал маршруты, которые лучшие скалолазы того времени считали непроходимыми в этом стиле. Маршруты, которые по общему мнение невозможно было пролезть за один день, он пролезал аккурат за один день. Короче говоря, Фрэнк Сакерер был провидцем, двигателем скалолазания 60-х, сделавшим для развития американского "свободного" лазания больше, чем кто-либо другой.
Летом 1965-го года мы с Фрэнком тщательно изучили участок маршрута под названием Stoveleg Cracks - нас прежде всего интересовала возможность его прохождения "свободным" лазанием. Эти широкие трещины получили своё название благодаря старым крючьям, которые использовались во время первого прохождения и были сделаны из ножек старых печей. Фрэнк был уверен, что группа, которой по силам пролезть Stoveleg Cracks "чисто", пролезет за день весь маршрут. Абсурд, но Фрэнк терпеть не мог жить на стене и для него этот участок являлся ключевым. К сожалению, в 1966-м году научная работа потеснила скалолазание, а в 1967-м году он и вовсе перебрался в Женеву - проводить какие-то научные исследования - и с попытками прохождения The Nose было покончено.
Мне ничего не оставалось кроме как подхватить его знамя. В рамках решения проблемы однодневного прохождения The Nose в июне 1967-го года мы с моим другом и "доверенным" страховщиком Джимом Стэнтоном (Jim Stanton) отправились на маршрут: во-первых, чтобы в очередной раз его пролезть, и во-вторых, попробовать пролезть Stovelegs "чисто". Спокойно позавтракав мы начали восхождение в классической манере. Скорость пока не играла решающего значения, куда важнее было разобраться со Stovelegs.
Гномоподобный Стэнтон не лазил маршруты сложнее 6-й категории, так что мне предстояло пролезть весь маршрут целиком. К 13:30 Stovelegs были пройдены "свободным" стилем и мы начали спуск, поскольку лишились запаса воды: баул ударился о стену в результате чего треснула крышка уложенной не лучшим образом бутылки. На следующий день мы вернулись и завершили маршрут. Итого нам понадобилось 2 дня.
Минуло восемь лет. Другие маршруты, в основном первые прохождения, отвлекли меня от однодневного прохождения The Nose, но в 1975-м году у меня появились новые идеи, иное видение скалолазания. Во многом этому способствовал альпинизм со свойственным ему духом приключений. Я чувствовал, что именно скорость является залогом безопасности в горах, и The Nose за день стал бы прекрасным тестом человеческих способностей. Итак, я приступил к подбору команды.
Лучшим местом для стимуляции интереса к этому восхождению оказалась барная стойка, поскольку под рукой всегда был необходимый набор средств, позволявший кандидатам проявить свои лучшие качества. Особенно здорово принялись брошенные мной семена в душах двоих парней. Обильно удобрив почву, я покинул их и отправился на юг, чтобы в течение двух недель обучать скалолазанию "морских котиков". Не было никакой гарантии того, что по возвращении я буду в оптимальной физической форме, поэтому было очень важно, чтобы не подкачали мои напарники, ведь им предстояло компенсировать мою потенциальную слабость.
Как я и предполагал лазание с "котиками" оказалось не простым делом: приходилось провешивать маршруты, демонстрировать отдельные технические приёмы, читать лекции, а после утомительного дня до трёх утра просиживать в баре - представители американской военной элиты имели довольно специфическое видение спортивного режима. Позже я правда понял, что минимум сна и похмелье были частью их подготовки. Возможно, они готовились к высотным восхождениям.
Я был счастлив вернуться в Долину Света. "Котики" - могучие парни, но смогут ли они пролезть The Nose за день? В себе я не был уверен. До самого длинного дня в году и полнолуния оставалось меньше недели - природа давала нам шанс. Поскольку времени на восстановление формы было в обрез, мы успели пролезть десятипитчевый маршрут, а оставшиеся дни провели за подробным разбором участков маршрута.
За логистику отвечал я. Оставалось надеяться, что ничего не было упущено. Мы планировали взять три девятимиллиметровых верёвки (их возраст оставлял желать лучшего, но других у нас не было), 25 закладок, 25 крючьев (камалотоподобные устройства на тот момент ещё не были изобретены) и около шести литров воды. Четыре питча до Sickle Ledge мы планировали преодолеть в следующем порядке: два - я, и по одному Билли и Джон. После Sickle лидировать должен будет Джон - вплоть до Boot Flake, поскольку его огроменные руки идеально подходят для широких трещин, преобладающих на этом участке маршрута. Билли досталась средняя часть, предполагающая как "свободное" лазание, так и ИТО. Билли прекрасно умел переключаться между этими двумя техниками. Поскольку ближе к верху мы все будем без сил, лазание при помощи ИТО виделось нам единственно правильным выбором, и тут мой богатый опыт был как нельзя кстати. Так что верхняя часть маршрута была за мной.
Тактика предполагалась следующая: первый лезет и тянет за собой свободную верёвку, делает перила и выбирает второго; второй вынимает железо; третий жумарит изо всех сил и подносит третью верёвку, на станции он отдаёт свой конец первому и тот лезет дальше. В теории у лидера остаётся достаточно времени для того, чтобы выкурить сигарету и прикурить следующую для "второго". Чтобы пролезть 34 верёвки каждому из нас было необходимо по полторы пачки.
В ночь перед стартом мы устроили праздничный ужин в ресторане, а после отправились в бар, чтобы успокоить нервы. В девять вечера мы завалились в общежитие к моей подружке, завели будильники на два утра и провалились в сон. Едва я закрыл глаза, как зазвонил будильник. Одновременно проснувшись, мы вскочили, забодяжили огромный омлет, проглотили его и пошли к машине, на ходу заматывая руки пластырем. В четыре утра было достаточно светло, чтобы читать, поэтому фонарики нам не понадобились.
Первые четыре питча мы проскочили галлопом: движения и места под элементы страховки буквально были впечатаны в наши головы. Ночь мы провожали уже на Sickle Ledge, где я отдал Джону свой конец верёвки, и он стартовал. Питчи мелькали перед глазами, и Джон пролетел Stoveleg Cracks не посрамив звание ветерана Йосемит.
В 6:15 мы достигли Dolt Tower, где своими криками разбудили двух скалолазов, которые первым делом поинтересовались где наши баулы. Я показал им маленький рюкзак. Но окончательно они проснулись разглядев то, что на нас было надето: пурпурно-розовые штаны и рубахи с африканскими узорами вызывали недоумение не только у едва проснувшихся людей. Таков был наш ответ британским альпинистам фото которых мы видели на обложке какого-то журнала: традиционные свитера, бриджи, всё сплошь одного цвета и фасона, и конечно же Эйгер в качестве фона. Шутки ради мы решили продемонстрировать авнагардный стиль Йосемит.
Из-за чрезмерной популярности маршрута "скоростные" группы рискуют упереться в своих более медленных коллег, но нам пока сопутствовала удача. Правда и до конца маршрута ещё было далеко.
Джон успешно преодолел Dolt Ledge и начал следующий питч, в погоне за скоростью явно пренебрегая страховкой. В наши дни прохождение Stovelegs свободным лазанием стало общей практикой, но Джон, чтобы работать как хорошо смазанный механизм, был вынужден много тренироваться. Я же был в худшей форме и силы покидали меня с пугающей быстротой. Пока что моё состояние не приводило к отклонению от графика, но ближе к вечеру это могло стать проблемой. Пока я думал об этом, Джон пролетел 4 питча и уже работал в районе Boot Flake. Это был его тринадцатый питч подряд, не считая простого после Sickle.
Шлямбурная дорожка закончилась, но Джон ни секунды не раздумывая полез в откидку. Снизу это выглядело довольно жутко, тем более что о степени забитости его рук мы могли лишь догадываться. В звенящей тишине из последних сил он взял хорошую зацепку, заложил эксцентрик и вщелкнулся в него, избежав тем самым восьмидесятифутового падения.
Предстояла смена лидера. Не долезая до станции Билли приступил к гигантскому маятнику, изестному как King Swing, а я в это время лез с верхней подбирая железо. Билли справился с первой попытки, и мы устремились за ним. Характер лазания изменился: традиционные прямые трещины сменились менее выраженным рельефом. И тут Билли с его колорадским опытом оказался как нельзя кстати. Громадина Great Roof росла на глазах по мере успешного прохождения питчей.
Во время прохождения Great Roof вышла очередная заминка: веревка зацепилась за откол. Казалось, злой рок только и ждал удобного случая. Почувствовав, что не может лезть дальше, Джон взревел словно раненый бизон. Изо всех сил он стал тянуть верёвку, которая едва ли не звенела, как вдруг откол качнулся и взмыл ввысь словно ракета, вторая ступень которой полетела вниз прямо на связку под нами. Я истошно закричал "Камень!", прошептал слова молитвы и продолжил вынимать железо.
В 3:00 мы были в Лагере 5 после которого я приступил к финальной части маршрута. К своему удивлению я обнаружил, что кто-то не пожалел времени и сил и удалил все крючья, оставленные здесь во время прошлогодних спасработ. Без них двигаться с высокой скоростью было куда сложнее.
При работе с ИТО есть три слагаемых успеха: нужно просчитывать каждое движение, не ошибаться и не срываться. Я старался из всех сил, а отдельные участки проходил свободным лазанием. Джон подгонял меня: "Шевелись, парень, мы должны успеть в бар!" Как тут не поднажать?! И я пролез два питча без остановки.
В очередной раз застряла верёвка, но Джон быстро справился с этой проблемой. После я неожиданно даже для самого себя уронил петлю, инстинктивно вскрикнув. Джон снова оказался на высоте: отклонился от стены и поймал её на лету.
Предвершинное нависание явилось для меня неожиданностью, и от нетерпения я подумал было соединить два питча в один, но пересилил себя и, организовав станцию, "выбрал" Джона. Про себя я отметил, что состояние шлямбуров, выводящих на вершину, за семь лет заметно ухудшилось и мне стало интересно сколько ещё продержится этот памятник упорству Уоррена Хардинга (Warren Harding).
Всё рано или поздно кончается, и этот день не стал исключением - в 7 вечера мы стояли на вершине. Переведя дух и выразив бурный восторг по поводу содеянного, мы двинулись вниз. Измученным лазанием ногам добавляли страданий песок и мелкие камни, набивавшиеся в туфли. Ночь застигла нас уже на дороге и до машины мы шли при лунном свете. Долгий выдался денёк.
Друзья встречали нас на пороге Mountain Room Bar. В какой-то момент у меня оказалось столько выпивки, что она не умещалась в руках. Но самое приятное случилось на следующее утро, когда ветеран Йосемит Уоррен Хардинг лично поздравил меня. Я поблагодарил его и двинул в кафетерий, чтобы спереть чашку кофе.
Джим Бридвел, Джон Лонг и Билли Уэстбэй
21-го июня 1975-го года Билли Уэстбэй (Billy Westbay), Джон Лонг (John Long) и я прошли великий во всех отношениях Южный бастион Эль Капитана, более известный как The Nose.
В предрассветные часы, залитый лунным светом, он явил нам своё истинное величие. Возможно ли пролезть его за день? Мы думали - да.
Рассказ об этом мгновенье славы будет неполным без кое-каких воспоминаний, относящихся к тем давним временам, когда Джон и Билли слыхом не слыхивали об Эль Кэпе. Об историческом первом восхождении на Эль Кэп, ставшим возможным благодаря героизму и изобретательности участников, известно практически всё. То же самое относится и к другим знаковым восхождениям, однако мало кто знает - пожалуй, никто кроме меня - как и где зародилась идея однодневного восхождения.
Был один парень ... Нет, не так, был один дух в обличье Фрэнка Сакерера (Frank Sacherer). Никто кроме него не решался говорить вслух об однодневном прохождении The Nоse, и естественно, что обитатели Лагеря 4 отвечали ему скептическими улыбками. Но Фрэнк был из тех, кто реализовывал то, что другим было не под силу. Он "чисто" пролезал маршруты, которые лучшие скалолазы того времени считали непроходимыми в этом стиле. Маршруты, которые по общему мнение невозможно было пролезть за один день, он пролезал аккурат за один день. Короче говоря, Фрэнк Сакерер был провидцем, двигателем скалолазания 60-х, сделавшим для развития американского "свободного" лазания больше, чем кто-либо другой.
Летом 1965-го года мы с Фрэнком тщательно изучили участок маршрута под названием Stoveleg Cracks - нас прежде всего интересовала возможность его прохождения "свободным" лазанием. Эти широкие трещины получили своё название благодаря старым крючьям, которые использовались во время первого прохождения и были сделаны из ножек старых печей. Фрэнк был уверен, что группа, которой по силам пролезть Stoveleg Cracks "чисто", пролезет за день весь маршрут. Абсурд, но Фрэнк терпеть не мог жить на стене и для него этот участок являлся ключевым. К сожалению, в 1966-м году научная работа потеснила скалолазание, а в 1967-м году он и вовсе перебрался в Женеву - проводить какие-то научные исследования - и с попытками прохождения The Nose было покончено.
Stoveleg Cracks
Мне ничего не оставалось кроме как подхватить его знамя. В рамках решения проблемы однодневного прохождения The Nose в июне 1967-го года мы с моим другом и "доверенным" страховщиком Джимом Стэнтоном (Jim Stanton) отправились на маршрут: во-первых, чтобы в очередной раз его пролезть, и во-вторых, попробовать пролезть Stovelegs "чисто". Спокойно позавтракав мы начали восхождение в классической манере. Скорость пока не играла решающего значения, куда важнее было разобраться со Stovelegs.
Гномоподобный Стэнтон не лазил маршруты сложнее 6-й категории, так что мне предстояло пролезть весь маршрут целиком. К 13:30 Stovelegs были пройдены "свободным" стилем и мы начали спуск, поскольку лишились запаса воды: баул ударился о стену в результате чего треснула крышка уложенной не лучшим образом бутылки. На следующий день мы вернулись и завершили маршрут. Итого нам понадобилось 2 дня.
Минуло восемь лет. Другие маршруты, в основном первые прохождения, отвлекли меня от однодневного прохождения The Nose, но в 1975-м году у меня появились новые идеи, иное видение скалолазания. Во многом этому способствовал альпинизм со свойственным ему духом приключений. Я чувствовал, что именно скорость является залогом безопасности в горах, и The Nose за день стал бы прекрасным тестом человеческих способностей. Итак, я приступил к подбору команды.
Лучшим местом для стимуляции интереса к этому восхождению оказалась барная стойка, поскольку под рукой всегда был необходимый набор средств, позволявший кандидатам проявить свои лучшие качества. Особенно здорово принялись брошенные мной семена в душах двоих парней. Обильно удобрив почву, я покинул их и отправился на юг, чтобы в течение двух недель обучать скалолазанию "морских котиков". Не было никакой гарантии того, что по возвращении я буду в оптимальной физической форме, поэтому было очень важно, чтобы не подкачали мои напарники, ведь им предстояло компенсировать мою потенциальную слабость.
Как я и предполагал лазание с "котиками" оказалось не простым делом: приходилось провешивать маршруты, демонстрировать отдельные технические приёмы, читать лекции, а после утомительного дня до трёх утра просиживать в баре - представители американской военной элиты имели довольно специфическое видение спортивного режима. Позже я правда понял, что минимум сна и похмелье были частью их подготовки. Возможно, они готовились к высотным восхождениям.
Я был счастлив вернуться в Долину Света. "Котики" - могучие парни, но смогут ли они пролезть The Nose за день? В себе я не был уверен. До самого длинного дня в году и полнолуния оставалось меньше недели - природа давала нам шанс. Поскольку времени на восстановление формы было в обрез, мы успели пролезть десятипитчевый маршрут, а оставшиеся дни провели за подробным разбором участков маршрута.
За логистику отвечал я. Оставалось надеяться, что ничего не было упущено. Мы планировали взять три девятимиллиметровых верёвки (их возраст оставлял желать лучшего, но других у нас не было), 25 закладок, 25 крючьев (камалотоподобные устройства на тот момент ещё не были изобретены) и около шести литров воды. Четыре питча до Sickle Ledge мы планировали преодолеть в следующем порядке: два - я, и по одному Билли и Джон. После Sickle лидировать должен будет Джон - вплоть до Boot Flake, поскольку его огроменные руки идеально подходят для широких трещин, преобладающих на этом участке маршрута. Билли досталась средняя часть, предполагающая как "свободное" лазание, так и ИТО. Билли прекрасно умел переключаться между этими двумя техниками. Поскольку ближе к верху мы все будем без сил, лазание при помощи ИТО виделось нам единственно правильным выбором, и тут мой богатый опыт был как нельзя кстати. Так что верхняя часть маршрута была за мной.
Тактика предполагалась следующая: первый лезет и тянет за собой свободную верёвку, делает перила и выбирает второго; второй вынимает железо; третий жумарит изо всех сил и подносит третью верёвку, на станции он отдаёт свой конец первому и тот лезет дальше. В теории у лидера остаётся достаточно времени для того, чтобы выкурить сигарету и прикурить следующую для "второго". Чтобы пролезть 34 верёвки каждому из нас было необходимо по полторы пачки.
В ночь перед стартом мы устроили праздничный ужин в ресторане, а после отправились в бар, чтобы успокоить нервы. В девять вечера мы завалились в общежитие к моей подружке, завели будильники на два утра и провалились в сон. Едва я закрыл глаза, как зазвонил будильник. Одновременно проснувшись, мы вскочили, забодяжили огромный омлет, проглотили его и пошли к машине, на ходу заматывая руки пластырем. В четыре утра было достаточно светло, чтобы читать, поэтому фонарики нам не понадобились.
Первые четыре питча мы проскочили галлопом: движения и места под элементы страховки буквально были впечатаны в наши головы. Ночь мы провожали уже на Sickle Ledge, где я отдал Джону свой конец верёвки, и он стартовал. Питчи мелькали перед глазами, и Джон пролетел Stoveleg Cracks не посрамив звание ветерана Йосемит.
В 6:15 мы достигли Dolt Tower, где своими криками разбудили двух скалолазов, которые первым делом поинтересовались где наши баулы. Я показал им маленький рюкзак. Но окончательно они проснулись разглядев то, что на нас было надето: пурпурно-розовые штаны и рубахи с африканскими узорами вызывали недоумение не только у едва проснувшихся людей. Таков был наш ответ британским альпинистам фото которых мы видели на обложке какого-то журнала: традиционные свитера, бриджи, всё сплошь одного цвета и фасона, и конечно же Эйгер в качестве фона. Шутки ради мы решили продемонстрировать авнагардный стиль Йосемит.
Из-за чрезмерной популярности маршрута "скоростные" группы рискуют упереться в своих более медленных коллег, но нам пока сопутствовала удача. Правда и до конца маршрута ещё было далеко.
Джон успешно преодолел Dolt Ledge и начал следующий питч, в погоне за скоростью явно пренебрегая страховкой. В наши дни прохождение Stovelegs свободным лазанием стало общей практикой, но Джон, чтобы работать как хорошо смазанный механизм, был вынужден много тренироваться. Я же был в худшей форме и силы покидали меня с пугающей быстротой. Пока что моё состояние не приводило к отклонению от графика, но ближе к вечеру это могло стать проблемой. Пока я думал об этом, Джон пролетел 4 питча и уже работал в районе Boot Flake. Это был его тринадцатый питч подряд, не считая простого после Sickle.
Yuji Hirayama flies under the Boot Flake in a "king swing" as Hans Florine, right, awaits his turn.
Шлямбурная дорожка закончилась, но Джон ни секунды не раздумывая полез в откидку. Снизу это выглядело довольно жутко, тем более что о степени забитости его рук мы могли лишь догадываться. В звенящей тишине из последних сил он взял хорошую зацепку, заложил эксцентрик и вщелкнулся в него, избежав тем самым восьмидесятифутового падения.
Маятник King Swing
Предстояла смена лидера. Не долезая до станции Билли приступил к гигантскому маятнику, изестному как King Swing, а я в это время лез с верхней подбирая железо. Билли справился с первой попытки, и мы устремились за ним. Характер лазания изменился: традиционные прямые трещины сменились менее выраженным рельефом. И тут Билли с его колорадским опытом оказался как нельзя кстати. Громадина Great Roof росла на глазах по мере успешного прохождения питчей.
Маятник King Swing
Наше стремительное продвижение вперед не обходилось без накладок: Билли лидировал когда веревка вдруг застопорилась - застряла в трещине! Закон Мёрфи в действии! Пришлось Билли подождать пару минут, пока мы высвободим конец. Подобная неприятность запросто могла лишить нас веревки, поставив жирный крест на нашем мероприятии. В 1:30 мы достигли Лагеря 4, где блаженствовали в течение целых пяти минут. Чтобы маршрут считался пройденным "за день" он должен быть завершён в течение 24-х часов. У нас оставался достаточный запас времени, так что успех уже ощущался в воздухе. Помешать нам мог лишь сдвиг земной оси.
Great Roof
Во время прохождения Great Roof вышла очередная заминка: веревка зацепилась за откол. Казалось, злой рок только и ждал удобного случая. Почувствовав, что не может лезть дальше, Джон взревел словно раненый бизон. Изо всех сил он стал тянуть верёвку, которая едва ли не звенела, как вдруг откол качнулся и взмыл ввысь словно ракета, вторая ступень которой полетела вниз прямо на связку под нами. Я истошно закричал "Камень!", прошептал слова молитвы и продолжил вынимать железо.
В 3:00 мы были в Лагере 5 после которого я приступил к финальной части маршрута. К своему удивлению я обнаружил, что кто-то не пожалел времени и сил и удалил все крючья, оставленные здесь во время прошлогодних спасработ. Без них двигаться с высокой скоростью было куда сложнее.
При работе с ИТО есть три слагаемых успеха: нужно просчитывать каждое движение, не ошибаться и не срываться. Я старался из всех сил, а отдельные участки проходил свободным лазанием. Джон подгонял меня: "Шевелись, парень, мы должны успеть в бар!" Как тут не поднажать?! И я пролез два питча без остановки.
В очередной раз застряла верёвка, но Джон быстро справился с этой проблемой. После я неожиданно даже для самого себя уронил петлю, инстинктивно вскрикнув. Джон снова оказался на высоте: отклонился от стены и поймал её на лету.
Предвершинное нависание явилось для меня неожиданностью, и от нетерпения я подумал было соединить два питча в один, но пересилил себя и, организовав станцию, "выбрал" Джона. Про себя я отметил, что состояние шлямбуров, выводящих на вершину, за семь лет заметно ухудшилось и мне стало интересно сколько ещё продержится этот памятник упорству Уоррена Хардинга (Warren Harding).
Всё рано или поздно кончается, и этот день не стал исключением - в 7 вечера мы стояли на вершине. Переведя дух и выразив бурный восторг по поводу содеянного, мы двинулись вниз. Измученным лазанием ногам добавляли страданий песок и мелкие камни, набивавшиеся в туфли. Ночь застигла нас уже на дороге и до машины мы шли при лунном свете. Долгий выдался денёк.
Друзья встречали нас на пороге Mountain Room Bar. В какой-то момент у меня оказалось столько выпивки, что она не умещалась в руках. Но самое приятное случилось на следующее утро, когда ветеран Йосемит Уоррен Хардинг лично поздравил меня. Я поблагодарил его и двинул в кафетерий, чтобы спереть чашку кофе.
оболдеть )))
ОтветитьУдалить